Полинуклеотиды в косметологии – реальность, проблемы и перспективы

Бочаров В. А.- профессор дерматовенерологии, лауреат премий НАН и АМН Украины, научный консультант компании "TOTISPHARMA GROUP косметика"

Несмотря на огромное количество методов и косметических средств, косметика применяемая в косметологии с целью коррекции разнообразных проблем кожи эстетического характера (акне, постакне, признаки преждевременного старения и др.), актуальным остается поиск новых направлений оказания косметологической помощи населению с учетом современных требований к научно-практическим разработкам медико-биологического характера.

Это обусловлено как новейшими открытиями научного плана (разработками по особенностям воспалительно-репаративного процесса в коже, единству регулирующих молекулярных систем организма и т. д.), так и результатами практического применения косметологических технологий [1-3].

Одной из ключевых проблем в косметологии, с которой клиенты обращаются на прием к соответствующим специалистам, является появление признаков старения кожи, которое, в свою очередь, бывает двух основных видов – хроно- и фотостарение.

И «хроно-» и «фотостарение», несмотря на отличия, имеют общие фундаментальные молекулярные механизмы, ассоциированные с нарушениями гомеокинеза коллагена:

Параллельно снижаются коллагены І и ІІІ типов и меняется их соотношение, коррелирующее с возрастом человека;
Причиной морщин становится необратимое нарушение опорного каркаса кожи;
В ответ на воздействие УФО развивается массивный эластоз из-за 4-кратного увеличения продукции эластина и значительного снижения – фибриллина І, что, наряду с нарушениями в синтезе гликопротеинов MAGP-Iи MGP-4 приводит к формированию неполноценно укороченных эластических волокон;
Определяется повышенная экспрессия версикана (протеогликана, который откладывается на образовавшемся аномальном эластиновом материале);
массивная аккумуляция эластоидных масс в сосочковом и сетчатом слоях дермы + повышенная деградация коллагена становятся главными патогистологическими признаками при фотостарении, а при хроностарении они усугубляются вследствие нарушений эндокринного статуса. В частности, хроностарение у женщин, усугубленное нарушениями эндокринного статуса называют «менопаузальное» старение, и уже в первые пять лет после менопаузы количество коллагена в коже женщин уменьшается на 30% [4].

Фотостарение напрямую не зависит от генетической детерминации, но у пожилых людей даже однократное воздействие УФО на кожу до легкого ее покраснения снижает продукцию коллагена на 80% [5], а возврат к норме происходит через 48 – 72 часа. Если воздействие УФО повторяется – продукция коллагена остается низкой длительное время; при еще более длительном облучении – изменения становятся необратимимы и образуются морщины [6].

Cледует особо подчеркнуть, что старение затрагивает все слои кожи, и это диктует необходимость комплексного подхода – воздействия на разные «мишени» на разных уровнях (клетки кожи и другие структуры, молекулярные механизмы межклеточных и клеточно-матриксных взаимодействий). В то же время следует учитывать ключевое значение дермального слоя в возрастных изменениях кожи и особенность механизмов старения: при хроностарении – изменяются пролиферативная и биосинтетическая активность фибробластов дермы, при фотостарении – преимущественно биосинтетическая функция [7, 8].

В связи с необходимостью учета комплексности механизмов развития старения (как и других косметологических проблем) и комплексности подхода к их коррекции одним из перспективных методов, отвечающих таким критериям, является использование полинуклеотидов. И в настоящее время соответствующие препараты получают как и примерно 150 лет тому назад – из молок лосося (хотя швейцарский ученый Ф. Мишер в 1868 г. впервые нуклеиновые кислоты выделил из ядер лейкоцитов гноя; источником их получения могут также служить дрожжевые клетки, бактерии, эритроциты цыплят, тимус телят а также существуют методики синтетического производства нуклеотидов). Но молоки лососевых рыб все же богаты не только нуклеиновыми кислотами, а и особыми белками – протаминами. Нуклеиновые кислоты используют уже более 100 лет для лечения волчанки, туберкулеза и других заболеваний (такие препараты как нуклеинат натрия, деринат), ряд из них применяют в качестве биологически активных добавок [9].

Применительно к препаратам на основе нуклеиновых кислот следует подчеркнуть фундаментальную обоснованность их применения: поскольку перенос генетической информации реализуется от ДНК на конкретный белок, то расстройство метаболизма этих кислот являются важнейшими индукторами практически всех патологических процессов; в этом смысле существует выражение: «Не генетических болезней нет»!!! [11-12].

И действительно, клинический опыт применения таких инъекционных препаратов ДНК и РНК как «Полидан», «Нуклеоспермат натрия», «Плацентекс-интегро» и др. показал их эффективность даже при опухолях, лучевой болезни и других тяжелых патологических процессах.

Выбор молок осетровых рыб в качестве сырья для получения подобных препаратов не является случайным, так как при этом минимизируется возможность передачи с препаратом прионовой инфекции (за счет эволюционной удаленности Acipenseridaeот Homosapiens), а специфические функционально значимые показатели структуры ДНК молок осетровых и ДНК лейкоцитов человека очень близки (!!!).

Механизмами действия косметики и косметических препаратов из полидезоксирибонуклеотидов (ПДРН) являются их влияние на эндогенные колониестимулирующие факторы, продукцию и дифференцировку клеток-предшественников гемопоэтического ряда, но наиболее весомым является их иммуномодулирующий эффект, особенно – в отношении воздействия на процессы регенерации и репарации [13-15]. В частности, стимулируя функциональную активность моноцитов/макрофагов ПДРН повышают их способность не только (и не столько!) фагоцитировать микробы и поврежденные структуры в коже (в т. ч. – поврежденные коллаген и эластин), но и функцию антигенпрезентации, чем значительно влияют как на Т-, так и В-звенья иммунной системы, а через них – на весь комплекс единой нейроиммуноэндокринной регулирующей системы организма (ЕНИЭРС). При этом обеспечивается и задача удаления из организма свободных радикалов.

Следует также отметить возможность и иных влияний на организм препаратов ПДРН. Так, при патентовании инъекционной композиции ПДРН для лечения костно-сутавных заболеваний Каттарини Мастелли Лаура и Каттарини Мастелли Джулия отметили, что макромолекулы ПДРН подвергаются действию литических ферментов, которые постепенно высвобождают в суставную полость все меньших размеров полинуклеотиды и их структурные компоненты, что используется тканями для улучшения клеточной активности и защиты, а также активизации физиологических механизмов регенерации.

По моему мнению, можно предположить и некоторые другие механизмы действия ПДРН. Если они «рассыпаются» под действием ферментов на составляющие их компоненты, в том числе производные аденозина и гипоксантина (АТФ, АМФ), производные пурина (гипоксантин-рибозид, инозин), то в этом случае они могут играть роль и «медиаторов» для пуринорецепторов пуринергических нервов, что в еще большей степени способствует физиологическому протеканию репаративных процессов в коже.

На сегодняшний день украинские косметологи имеют возможность работать с биорепарантами на основе ПДРН благодаря инновационным разработкам итальянской компании (косметика) Mastelli.

Таким образом, препараты ПДРН являются эффективными для применения при целом ряде косметологических проблем кожи, поскольку обладают уникальной способностью к модулированию многих физиологических процессов происходящих как в клетках, так и в экстрацеллюлярном матриксе дермы, а также и в слоях эпидермиса и гиподермы. Перспективой дальнейших исследований может стать изучение механизмов синергизма и потенцирования действия ПДРН при их применении с другими косметологическими препаратами и методами.

Выбирайте качесвенную косметику в каталоге TOTIS Pharma и Вы дольше будете молодыми.

Литература:

Воспалительно-репаративный процесс при дерматозах: монография / ред. В. А. Бочарова. – Запорожье: Просвіта, 2011. – 280 c.
Cмирнова И. О. Нейроиммуноэндокринология кожи и молекулярные маркеры ее старения / И. О. Смирнов, И. М. Кветной, И. В. Князькин. – М. : «Деан», 2005. – 288 с.
Зорина А. Старение кожи и SPRS-терапия / А. Зорина, В. Зорин, В. Черкасов // Косметика&медицина. – 2011. – № 4. – С. 60-68.
Brincat M. Hormone replacement therapy and the skin / M. Brincat // Maturitas. – 2000. – V. 53 (2). – P. 107-117.
Fisher G. The pathophysiology of pathoaging of the skin / G. Fisher // Cutis. – 2005. – V. 75, Suppl. 2. – P. 5-8.
Jenkins G. Molecular mechanisms of skin againg / G. Jenkins // Mech. Againg Develop. – 2002. – V. 123. – P. 801-810. Sorrell M. Fibroblasts – a diverse population at the center of it al. / M. Sorrell, A. I. Caplan // Int. Rev. Cell. Mol. Biol. – 2009. – V. 276. – P. 161-214.
Аравийская Е. Р. Изменения в перименопаузе: принципы современной комплексной коррекции /Косметика/ Е. Р. Аравийская // Клиническая дерматология и венерология. – 2007. – № 2. – С. 97-100.
Хартель Б. Молекулярные клеточные механизмы естественного старения и фотостарения (стрессорные факторы, защитный механизм) / Б. Хартель / Косметика&медицина. – 2000. – № 4. – С. 5-17.
Лекарственные препараты и биологически активные добавки к пище на основе нуклеиновых кислот различного происхождения / Л. Н. Федянина, Н. Н. Беседнова, Л. М. Эпштейн [и др.] // Тихоокеанский медицинский журнал. – 2007. – № 4. – С. 9-12.
The genetics of human longevity / M. Capri, S. Solvioli, F. Sevini [et al.] // Ann. New York Acad. Sci. – 2006. – № 1067. – P. 252-263.
The genetics of the p53 pathway, apoptosis and cancer therapy / A. Vazquez, E. Bond, A. Levine [et al.] // Net. Rev. Drug. Discov. – 2008. – V. 7 (12). – P. 979-987.
A novel promising therapy for skin aging: Dermal multipotent stem cells against photoaged skin by activation of TGF-β/Smad and p38 MARK signaling pathway / J. Zhong, N. Hua, X. Xiong [et al.] // Med. Hypotheses. – 2011. V. 76, № 3.
Zouboulis C. Clinical aspect and molecular diagnostics of skin / C. Zouboulis, E. Makrantonaki // Clin. Dermatol. – 2011. – V. 29. – P. 3-14.
Balaban R. Mitochondria, oxidants, and aging / R. Balaban, S. Nemoto, T Finkel // Cell. – 2005. – V. 120 (4). – P. 483-495.